Название: Возможно, в другой жизни я вас заслуживаю
Переводчик: Полоз ПодколодныйБета: агрессивная самочка Росомахи,
ХокарэмиОригинал: sloppy, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: Maybe In Another Universe, I Deserve YouРазмер: миди, 4370 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Хак/Йона\Суон
Категория: гет, слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Отношения Хака, Йоны и Суона сквозь жизни и вселенные.
Примечание/Предупреждения: полиамория
Разрешение переводчицы на размещение ее работы: получено
читать дальшеiii
Хак бурчит в ответ на бодрое приветствие Суона, усаживается рядом и принимается тыкать в так и не развернутый бургер, поддевая наклейку «Банда голодных оптимистов. Бургеры и чипсы».
Он молча наблюдает, как Суон общается со студентами, которые буквально выстроились в очередь у их стола ради его внимания и донимают вопросами о прошлой лекции по японской литературе, планах ученического совета или и вовсе — о том, чем он собирается ужинать. Хаку всё равно, поэтому он не произносит ни слова.
Однако он не может не замечать, что улыбка Суона становится всё натянутее, как он сильнее сжимает челюсти, когда отделывается от очередного назойливого студента со словами «увидимся», «пока» или — это самая любимая фраза Хака — «извини, но не могло бы это подождать, пока я не освобожусь?».
Суон постоянно занят.
Конечно, стоит Хаку подойти, как часть внимания уделяется и ему, но он предпочитает делать вид, что глух, как девяностолетний старик с неработающим слуховым аппаратом. Он признается себе, что есть какое-то садистское удовольствие в том, чтобы не отвечать на фамильярные оклики незнакомцев, а потом наблюдать, как те смущаются и пытаются поскорее уйти.
К счастью, Суон не отчитывает его за отсутствие манер — наверное, потому что он, как и Хак, сыт этими людьми по горло. Но в отличие от него Суон вынужден отвечать — ему ведь надо беречь безупречную репутацию господина президента совета.
Они редко обедают в столовой, так что внимание, хоть и непрошенное, можно понять. Зона комфорта Хака ограничивается деревьями позади бейсбольной площадки и крышей, где он пропускает занятия, а Суон каждую свободную минуту проводит в офисе студенческого совета.
Если бы его кто-то спросил, Хак бы не смог ответить, спит ли Суон вообще, или это слишком рутинное действие для человека его положения. Они редко оказываются в такой толпе, поэтому остальные просто не могут упустить этот шанс.
А причиной этого, единственно возможной причиной, мог стать только один человек — потому что Йона не входит в список людей, которым Хак и Суон могут отказать.
Перед обедом Йона приказала им встретиться в определенном месте в определенное время, чтобы хотя бы раз провести время вместе. Однако, несмотря на её слова, Хак не может разглядеть красную макушку среди людей.
— Президент Суон! О том отчете... Я заполнил все приложения, которые вам были нужны, но вы должны вписать...
— Кей-Сук, — терпеливо говорит Суон, — мне действительно надо пообедать с другом. Заставлять его ждать слишком грубо, ты так не думаешь?
Кей-Сук, секретарь-второгодка, поджимает губы и, кивнув, уходит, оставляя их в покое. Он был последним, кто подошел к ним, и едва они остаются в некотором подобии одиночества, Суон подносит к губам стакан с водой и тяжело выдыхает.
— Мне действительно надо пообедать с другом? — передразнивает его Хак, разрывая бургер напополам и бросая часть Суону. — Ты даже не взял ничего из еды. Не думаешь, что такая наглая ложь обернется против тебя?
Суон тихо усмехается, отрывает этикетку, которая и так едва держится благодаря Хаку, и скатывает её в маленький шарик.
— Как ты думаешь, почему их символ — белка, хотя они продают бургеры и чипсы?
— Что? — Хак закатывает глаза, увидев, как Суон снова разворачивает и разглаживает наклейку. — По той же самой причине, по которой ты каждый раз заказываешь огромную порцию васаби в том суши-баре или продолжаешь пахать в совете, хотя уже получил стажировку в компании господина Ила.
Суон смотрит на него, а Хак хмыкает в ответ.
— Безумие.
Вдруг рядом с ними появляется ниоткуда Йона в её новенькой форме и с размаху опускает на стол поднос, заваленный упаковками хлеба и школьным обедом, над которым всё ещё витает пар. От этого стакан Суона буквально подпрыгивает, выплескивая пару капель.
— Привет, Йона, — радостно здоровается Суон.
— Привет, Суон! — откликается их подруга, словно бы и не заметив Хака, что немного затрагивает его самолюбие.
И поэтому он — взрослый и состоявшийся третьегодка — жаждет мести и пинает её по голени.
— Ауч! — Йона вздрагивает, хотя он и не прикладывал силу. — За что это?
— А где мое «добрый день, Хак-сама»?
В ответ на это она мило улыбается и выпаливает:
— Добрый день, Хака-чама!
Суон хохочет, да так, что у группы второгодок чуть глаза не выпадают от удивления.
Да, должно быть, они трое то ещё зрелище. Хак уже чувствует, как десятки взглядов впиваются ему в спину. А эти двое, если и заметили что-то, то умело это скрывают.
Эту толпу можно понять: их не только почтил своим присутствием недоступный президент Суон, но и его красавица-кузина — та самая, с красными волосами и богатым отцом — смеется вместе с их небольшой группой. Хак думает, что, наверное, они кажутся неприступными, но это его не волнует.
— Итак, Йона, — начинает Суон, наконец-то откусывая от половинки бургера, — ты уже завела друзей?
По некоторым причинам (и потому, что она просила отца изо дня в день) Йону перевели в их государственную школу из её престижной частной, как только она вернулась из Токио к новому семестру. Она давно мечтала учиться вместе с ними — ещё с начальной школы.
Йона прекращает поглощать яичницу и восторженно отвечает:
— Ага! В моем классе есть один милый мальчик, его зовут Юн. Он очень умный и отлично готовит! Иногда он ведет себя, как заботливая мамочка, но я не против.
Хак приподнимает бровь.
— Не думаю, что пятнадцатилетнему парню понравится, если его будут сравнивать с мамочкой.
Йона пожимает плечами, но тут же её лицо озаряется улыбкой.
— Вы знаете Дже-Ха-сэнсэя, учителя истории Японии? Он очень красивый, да? Все девочки из моего класса так думают.
— А, этот извращенец, — вспоминает Хак. — Держись от него подальше. Он будет преследовать тебя и тяжело дышать. Он довольно быстрый для старикашки.
— Хак, он гонялся за тобой, потому что ты пропускал занятия, — вставляет Суон и продолжает после задумчивой паузы: — Хотя вам обоим влетело от Гиган-сэнсэй за то, что вы бегали по коридорам.
— Но он не так раздражает, как глава дисциплинарного комитета. Чёрт, у него просто безумный правый хук. Разве законно так бить школьников?
За этим следует ещё одна долгая пауза, пока все трое поглощают еду. Затем Суон добавляет:
— Он действительно что-то. Хотя я думаю, что он ведет себя так, только когда ты рядом. А вот с тем парнем с синими волосами со второго года... Я слышал, что Дже-Ха-сэнсэй тоже к нему неравнодушен.
— Парень с синими волосами со второго года? — спрашивает Йона, попивая сок с видом полной наивности. — Ты о Шинъя-сэмпае? Я видела, как он играл с белкой во дворе. У него красивые глаза.
— Он нормальный, — нехотя признает Хак.
— Ты уже привыкаешь к школе, Йона? — снова спрашивает Суон, на этот раз совершенно искренне, а не просто прикидываясь обеспокоенным. Хаку становится смешно от его заботливости.
Остаток обеда проходит неспешно — в основном они говорят о школе. И конечно, сплетничают об отношениях между студентами, даже о том блондине-вахтере, который уже много лет работает в школе, но выглядит не старше их, — говорят, он ухаживает за болезненного вида девушкой с третьего года.
Они обсуждают планы на лето, дни, которые они проведут вместе и порознь. Они говорят так, словно всегда будут вместе. И если от них будет что-то зависеть, так и случится.
Они не обещают другу встретиться за обедом на следующий день, потому что знают, что Хак будет занят тем, чтобы избегать людей, Йона — новыми знакомствами, а Суон просто — занят. Однако они заканчивают обед улыбками и лучшим из неочевидных обещаний:
— Увидимся.
iii
Шестилетняя девочка упорно следует за ними и так старательно поддерживает быстрый темп, что Суон просто вынужден остановиться.
— Хак, — окликает он лучшего друга, опередившего его на два шага. — Хак, мы не должны её так оставлять!
Хак, самый ответственный девятилетний мальчик, какого Суон только знает (по крайней мере, в их маленькой деревне), поворачивается к нему, и постепенно смятенное выражение его испачканного лица сменяется на мрачное.
— Мы должны вернуться к дедушке и твоей маме до заката, помнишь? Мы не можем взять с нами ребенка!
В ответ на это девочка с красными волосами топает ножкой и кричит:
— Я не ребенок!
— Ребенок! — отвечает Хак.
Она едва ли не рычит.
— Нет!
Суон закусывает нижнюю губу.
Их послали к мяснику, чтобы выменять кусок говядины на двух птиц, которых подстрелил Хак. Там-то к ним и пристала, как грязь к ногам, эта девочка.
Учитывая бедность жителей Коуки, в этом не было ничего странного — когда он и Хак несли еду, за ними наблюдало множество голодных глаз. Суон плотнее обхватывает хлеб, который его заставили нести, и наблюдает, как девочка неловко ежится. У неё бледные щеки и загрубевшие руки — верные признаки бедности.
— Прекрати, Хак, — приказывает Суон, пытаясь подражать дедушке Мундоку, когда тот ругается на Хака за проступки или просто по собственной прихоти.
И потому что это говорит именно Суон, Хак слушается, хотя и мечет в его сторону злой взгляд. Хак может казаться неприступным, но Суон отлично знает, что злые взгляды и резкие слова — всего лишь защита от жестокого мира. У Суона есть свои собственные способы защититься, но мало кому известно о них.
Не обращая внимания на жестокость Хака, Суон медленно подходит к девочке, попутно удивляясь необычному цвету волос. Он отрывает кусок хлеба и осторожно протягивает его.
Сначала она только распахивает глаза и глядит на хлеб в его ладони. Затем, встретившись с ним взглядом, — Суон старается придать своему лицу самое доброе выражение — она расплывается в улыбке, берет у него хлеб и тут же начинает есть.
Она быстро справляется с ломтем и неосознанно пытается схватить ещё. Она хочет больше. И в этот момент Хак недовольно бурчит.
— Суон, не давай ей слишком много. Это для нас! А она и так пухлая...
— Это ты толстый!
— С чего это я толстый?!
— И ты уродливый!
Она так мило хмурится, что Суон едва подавляет желание обнять её. Вместо этого он гладит её по голове, проводя пальцами по мягким локонам. Ему нравятся её волосы.
— Меня зовут Суон. А этот парень с длинным языком — Хак. А как тебя зовут? — спрашивает он, прерывая их ссору. «У кого это длинный язык?!» — встревает Хак.
Она переминается с ноги на ногу и опускает взгляд.
— У меня... у меня нет имени. Забыла. Папа как-то звал меня, когда я была маленькой, но я забыла.
Хак и Суон переглядываются.
Суон слышал о таком и раньше, о многих детях, живущих на задворках общества: сиротах, ворах и брошенных. Это девочка уже запала ему в душу, и Суон раскрывает рот прежде, чем успевает подумать.
— Твои волосы, — начинает он, — у них красивый цвет. Йона... Как цвет неба на заре.
— Йона? — она берет прядь волос и рассматривает её. — Мне нравится... Йона. Меня могут звать Йона. Мое имя — Йона!
Суон смеется и переводит взгляд в сторону, чтобы посмотреть на реакцию Хака — тот, к его удивлению, улыбается. Однако, стоит ему заметить, что Суон смотрит на него, он тут же хмурит брови.
— Это, конечно, замечательно, — говорит Хак, забрасывая мешок с мясом на плечо, — но нам надо идти. Мы же не хотим, чтобы дедушка ругался на нас весь ужин.
Он начинает идти в сторону дома, и есть что-то издевательское в его длинных шагах. Затем он оглядывается.
— Эй! Вы идете или как? Я не собираюсь тащиться, как черепаха, ради вас.
Суон улыбается, когда Йона хватается за подол его туники, и они следуют за тенью Хака, которая изменяется в лучах заходящего солнца.
iii
Такими жители королевства Коуки видят своих правителей.
Добрый король, возродивший королевство и защитивший свои земли; его добрейшая жена, чье сердце полно милосердия; и их хранитель, который бы взвалил небо на свои плечи ради этих двоих.
Такими они войдут в историю.
Двенадцатый правитель Коуки, из клана Неба, король Суон, сын господина Ю-Хона и госпожи Юн-Хи, племянник одиннадцатого короля Ила из клана Неба. Госпожа Йона, супруга Его Величества, дочь предыдущего короля. Генерал Сон Хак, пятьдесят седьмой генерал клана Ветра, хранитель трона.
Такими они запомнят друг друга.
Суон питает особенную слабость к бисквитам, только-только из печи, ещё таким горячим, что можно обжечь пальцы. Он любит слушать флейту, хотя сам не умеет играть, и больше всего он любит быстрые праздничные песни.
У него есть потрепанный коричневый плащ, который он сам и испачкал. Суон использует его, чтобы пробраться в кухни, оттуда в задние конюшни, а затем — в город. Он обожает лошадиные скачки, но умело это скрывает. Он обладает многими талантами, разве что не умеет делать снежных ангелов. Ямочки на его щеках были более заметными, когда ему было одиннадцать.
Он бескорыстен, но иногда кажется, что его долг перевешивает его стремление к удовольствиям.
Суон был рожден, чтобы стать королем.
Йона любит оставлять Суону и Хаку маленькие «подарки» по всему замку, которые оказываются бутылками вина, завернутыми в розовый шелк, — напоминание о дне, когда эти двое допились до беспамятства в покоях Суона, но не взяли её с собой, потому что «королеве не пристало заниматься такими вещами».
На дворцовых пирах она любит есть западные пончики с кремом, но в покоях предпочитает те самые булочки, приготовленные на пару, которые часто прятал в рукавах её отец. Она поглощает их, как оголодавший лев.
У неё море поклонников — от пекаря до ученика лекаря — о которых она и не подозревает, зато о них знают Суон и Хак. Она добра к диким животным, которые живут в дворцовом саду, где больше травы, чем камней, и постоянно поют птицы.
Иногда бывают моменты, странные моменты, когда она смотрит пустым взглядом и оборачивается, словно кто-то позвал её по имени. Позднее она объясняет, что будто что-то укололо её в сердце.
Йона была рождена для чего-то абсолютно иного.
Хак жует мяту, когда нервничает, чтобы освежить дыхание и занять рот. Он вырос с убеждением, что знать заслуживает ненависти, но стоит Суону позвать его чуть тише, чем обычно, или Йоне накрутить красный локон на палец, Хак понимает, что он ужасный лицемер.
Он может быть лучшим бойцом во всех землях, ужасным Громовым Зверем Коуки, но стоит им собраться вместе, первым делом он начинает жаловаться, как он устал, хотя на самом деле ничего не делал. Он пьет чай не потому, что ему нравится, а потому что приходится.
Ночью ему снятся белые змеи, летающие пираты и диковинные маски, и Хак раздумывает, какое значение имеют эти сны, и значат ли что-то вообще.
Хак был рожден, чтобы служить.
Вот во что они будут верить, сейчас и всегда.
Йона будит их на рассвете, тянет за спутанные простыни и, не обращая внимания на их переплетенные руки и ноги, переползает через них, не беспокоясь о том, что придавливает их.
Суон тут же открывает глаза, моргает, глядя на её старания, и целует её в щеку, пока Хак пытается открыть глаза и одновременно поднимает руку, чтобы ущипнуть её за бок.
— Ай! — Йона отбрасывает его руку. Она укладывается между ними и берет себе подушку. Суон садится, чтобы дать ей больше места и бросает взгляд на окно — ставни уже открыты для лучей рассвета.
— Когда ты проснулась? — спрашивает он, натягивая тонкое одеяло на ноги и прислоняясь к стене.
— Полчаса назад, — доносится радостный ответ. — Вы чутко спите, поэтому я попыталась выбраться из кровати и не разбудить вас.
— Но теперь-то разбудила, — ворчит Хак из-под одеял. — Какая разница, мешать нам сейчас или полчаса назад?
Йона морщит носик.
— Знаю. Извините. Но я должна показать вам, что нашла в кабинете Суона!
Хак поднимает голову — его волосы спутаны после сна. Суон смотрит на него, и Хак отвечает ему предостерегающим взглядом.
— И что же это? — спрашивает Суон с удивлением.
Йона вытаскивает тонкую книжку с простой обложкой и благоговейно прикасается к корешку.
— Легенда о драконах? — спрашивает Суон, заметив название. — Король Ил никогда не позволял мне читать её.
— Да? А мне он читал её каждый вечер, когда я была маленькой! Наверное, потому что я так часто об этом просила. — Йона открывает книгу и перелистывает пожелтевшие страницы. — Навевает воспоминания.
— Я слышал эту легенду несколько раз. Есть много вариантов, — комментирует Суон, склоняясь над её плечом. Его пальцы играют с прядями её волос — он всегда делает это неосознанно. — Больше всех мне нравился желтый дракон. Стабильность — то, что нужно в такие времена.
Хак уже устроился на локте, и теперь смотрит, как читают Йона и Суон.
— Мне нравится белый дракон. Необычная сила — это просто отлично.
— Но только в одной руке, — возражает Суон. — Зоркие глаза синего дракона были бы полезнее. И мне кажется, сила зеленого дракона подходит тебе больше.
— Полет? Никакого проку. Предпочитаю сильную руку.
Йона не комментирует их предпочтения, но добавляет:
— Мне нравится Хирю, красный дракон.
— У этого совсем нет сил, — отвечает Хак, перебрасывая через неё ногу, отчего его ступня чуть касается Суона.
— Но он хороший король! — восклицает Йона. — У него было три бога-дракона, хранители-драконы, и всё королевство любило его. Я думаю, это значит, что он был удивительным человеком. Мне кажется, любой правитель должен брать пример с Хирю.
Суон смеется, и Хак слегка улыбается, потому что этот ответ настолько в духе Йоны, что они не могут подобрать слов, чтобы возразить.
— Слышал, Суон? Она предпочитает тебе красного дракона.
Йона обижается на него.
— Хак! Не шути так! — Она поворачивается к Суону — её волосы щекочут его бедро — и заверяет его: — Суон превосходный король. Он справедливый и прямой. Он как Хирю!
Услышав её комплимент, Суон улыбается ещё шире.
— Йона, если кто из нас и похож на Хирю из легенды, так это ты.
— Что? — Йона заливается краской.
Хак подхватывает его мысль:
— Согласен. У вас обоих красные волосы.
Йона краснеет ещё больше и отворачивается от их взглядов, снова утыкаясь в страницы. Затем она закрывает книгу и осторожно откладывает её в сторону.
— Я восхищаюсь им, но не думаю, что хотела бы быть Хирю, — признается она, крадет у Хака одеяло и укрывается до самой шеи. — Мне не нужны герои-драконы, как и королевство. Всё, чего я хочу и что мне нужно, — это вы двое. Только вы. И никак иначе, ни в какой из жизней, я бы не думала иначе.
Рассветное небо меняет цвет с темно-синего на ярко-красный, знаменуя новый день и новое начало. Суон готовится к своим делам. Йона зевает, лежа в постели, а Хак размышляет, что он будет на завтрак.
В это они будут верить, сейчас и всегда: в новые дни, новое начало и каждое утро — в рассветное небо.
исток
Йона освежевывает кролика, которого добыла часом ранее, орудует ножом, чтобы срезать жир под кожей. С привычной легкостью она снимает шкуру. Потом она спустит всю кровь и отдаст Юну, чтобы он приготовил ужин.
Она не позволяет никому делать это за нее, несмотря на протесты Киджи, гримасы Юна и встревоженные взгляды Хака. Дже-Ха всегда отсутствует по какой-то причине, которую Йона не может вообразить, и однажды ей пришлось убеждать Шинъю, что нельзя есть мясо сырым. Так что в такие моменты только Зено сидит рядом с ней.
Она благодарна ему за то, что он молится с ней перед тем, как она поднимает нож чуть подрагивающей рукой, и не обращает внимания, как Йона сглатывает слюну. Зено спасает её от неудач.
— Готово, — объявляет она, вытирая окровавленные руки об запачканное платье. Она постирает его позже, на реке. Йона убирает беспорядок, который развела, пока разделывала кролика, и пытается сдуть с носа непослушную прядь — ей не хочется пачкать в крови её и без того красные волосы.
Сидящий рядом Зено замечает её старания, и убирает прядь ей за ухо. В ответ она улыбается. Утром он разбирал их сумки, перекладывая вещи поудобнее, чтобы поместить всё, что они купили в последнем городе.
Проворность, с которой он это делал, поразила всех, но Йона уже привыкла, что её драконам всегда есть чем удивить других.
Она зовет Юна, который разводит костер на другой стороне лагеря, но тут же подходит к ней, чтобы забрать кролика.
— Спасибо, Йона, — говорит он, принимая тушку и не обращая внимания на запачканные руки. — Ты просто спасительница.
Йона фыркает.
— Но ведь это тебе его готовить!
Киджа борется с палаткой — полотно падает вокруг него, как ров вокруг замка. Шинъя и Дже-Ха возвращаются из леса с охапками веток, и в то же время с противоположной стороны выходит Хак, яростно почесывая за ухом.
— Надо же, Хак, у тебя чесотка? Тогда не подходи к нашей Йоне, — мурлычет Дже-Ха, бросая сушняк возле костра.
Юн переводит взгляд с кролика на них.
— У тебя чесотка? Тогда лучше не подходи к еде. Тебя нужно изолировать. Зено, у меня в сумке найдется чем его обмазать.
Зено тут же бросается к сумкам, без вопросов, словно это приказ, который нужно выполнить сейчас же. Ао, сидевшая на плече Шинъи весь вечер, тоже зарывается в кучу вещей.
Хак фыркает и отвечает:
— Спасибо, мамочка, но нет. Не нужно меня ничем... обмазывать. Меня просто укусило насекомое.
При слове «насекомое» палатка рушится, а затем из-под завалов выбирается дрожащий от страха Киджа.
Дже-Ха поворачивается к Хаку и с напыщенным видом произносит:
— Смотри, что ты натворил.
— Киджа, — Йоне становится жаль белого дракона. — Тебе не нужно делать это в одиночку. Я помою руки и помогу тебе.
В ответ на это Киджа буквально подпрыгивает.
— Нет, принцесса, я могу сделать это и сам! Обещаю!
Он тут же снова пытается поставить палатку, и ему даже удается закрепить несколько подпорок. Шинъя подходит к нему, чтобы помочь.
— Но вы правда не должны... — начинает Йона, и тут же отвлекается на Ао, которая дергает её за рукав, словно хочет сообщить что-то важное. Ао протягивает ей желудь, словно какое-нибудь подношение, и Йона ласково гладит ее по голове.
Расслабившись, Хак садится у костра, и Дже-Ха нависает над Юном, принюхиваясь к аромату мяса. Они не ели нормальной еды с прошлого дня, потому что им нужно было завершить переход сегодня, и вся группа теперь напряженно принюхивается к запаху жареного кролика.
Йона вдруг чувствует укол вины.
— А вот это действительно красиво, да? — Зено появляется ниоткуда и вынимает небольшую вещь из её сумки. — Зено не знает, что это. Это твое, госпожа?
Это просто украшенная деревянная коробочка, куда могла бы поместиться Ао — память о давно минувших днях.
Она плотно сжимает губы, но потом всё-таки отвечает:
— Да, моё.
— Что там внутри? — спрашивает Юн, отвлекаясь от готовки. Он не глядит в её сторону, поэтому не может заметить, как Йона сжимает кулаки, всё ещё покрытые запекшейся кровью. Остальные тоже не замечают, кроме Хака, который не сводит с неё взгляда с того момента, как появилась коробочка. Йона отмахивается от него.
— Это подарок, — говорит она. — Можешь открыть, если хочешь.
Это проверка. Испытание для неё самой.
Зено открывает замок после короткой паузы и заглядывает внутрь. Он не показывает удивления, но его губы медленно расползаются в улыбке — едва заметной, словно он догадывался, что там внутри, и теперь подтвердил свои мысли. Дже-Ха молниеносно появляется за спиной Зено, заметив что-то достойное своего внимания. Он склоняет голову набок, изучая содержимое коробочки.
В правой ладони Зено держит то, что Йона не видела месяцами, о чем не думала неделями. Даже столько времени спустя заколка и керамические цветы сияют.
Достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что такая вещь немало стоит, и что, должно быть, даритель тщательно выбирал её. Но всё-таки главное в ней — это цветы, подходящие к волосам Йоны.
И против своей воли, несмотря на то, кем она стала, Йона думает: «как рассветное небо». Эта мысль неподвластна ей и почти ломает её — только сама мысль об этом.
Йоне удается посмотреть на заколку целых три секунды, но потом она отводит взгляд.
— Красивая вещь, — отмечает Дже-Ха, самопровозглашенный ценитель роскошных вещей. Он бросает взгляд на Йону, а затем на Хака. — Почему же наша дорогая Йона никогда не носила её? Уверен, это было бы прекрасное зрелище.
— Похоже, госпожа прятала её не без причины, — замечает Зено.
Хак поднимается и хлопает себя по одежде, привлекая всеобщее внимание.
— Принцесса, вам нужно умыться.
Йона молча кивает и подходит к нему, а Хак выуживает из беспорядка, устроенного Зено, миску и наливает воды из фляги. Он ставит миску перед Йоной, берет её руки и опускает их в воду.
Вода холодная, но Йона даже не вздрагивает, как и тогда, когда Хак начинает тереть кожу чуть сильнее, чем, наверное, хотел. Он не смотрит на неё, упорно глядя вниз.
Йона начинает говорить, потому что видит, как Зено складывает вещи, а Дже-Ха подбирается к Юну, погруженному в свои мысли, — наверное, они заметили её мрачный настрой. Она чувствует, что должна доказать им что-то.
— Это подарок от человека, которого я любила. Человека, которого больше нет.
«Я не уверена, существовал ли он вообще», — это она произносит про себя. Хак ослабляет хватку, но не отпускает её руки, хотя теперь они совсем чистые.
— Зено хотел бы спросить, устраивает ли это госпожу? — Зено бережно убирает корочку туда, откуда взял. Йона отвечает, что всё в порядке, и он продолжает: — Зено уже несколько дней мучает любопытство — что госпожа бы делала, не будь у неё драконов. Мы действительно ей нужны?
От такой честности и бестактности Дже-Ха бросает на него пристальный взгляд, и даже Юн заинтересованно поднимает голову. Хак, который, похоже, боролся с собой до этого момента, наконец отпускает её руку, и Йона чувствует, что он понимает её.
Она вынимает руки из миски и трогает размягчившиеся подушечки пальцев.
— Мне не нужен трон или королевство, но я нуждаюсь в вас. Я уже говорила в день нашей встречи, что вы нужны мне, хотя это эгоистично. Без вас у меня не было бы силы, чтобы защитить тех, кого я люблю. Хак, Юн, Киджа, Шинъя, Дже-Ха и Зено — те, кого я люблю. И никогда, ни в какой жизни я бы не думала иначе.
Бледная от борьбы с солнцем луна поднимается выше к звездам, отмечая конец дня и путешествия. Юн накладывает им ужин, Киджа вытаскивает покрывала, Зено молится небесам, Шинъя вытаскивает Ао из лужи, Дже-Ха смотрит вдаль, Хак заканчивает полировать свое копье, и Йона просто ждёт чего-то неопределенного.
Они верят, что завтра луна взойдет после захода солнца.
бесконечность
— Хак...
— Зови меня «Хак-сэмпай», ты же теперь учишься в младшем классе.
— Да брось, Хак. Я не возражаю, если Йона будет звать меня по имени в школе.
— Нет, я согласна. Хотя «Хак-сэмпай» звучит странно. Могу я называть вас «Хак-сэмпай» и «президент Суон», когда мы в школе, но в остальное время звать вас как обычно?
— Логично. Тогда нам следует привыкнуть к этому, не так ли, Хак-сэмпай?
— Отличная идея, президент Суон! Неудивительно, что вы президент!
— ...Почему у меня такое чувство, что я об этом ещё пожалею?
*
— Твой дедушка смешной, Хак.
— Наверное. Хотя он частенько меня бьет.
— Йона, тебе нравятся булочки на пару?
— Булочки... на пару?
— Моя мама делает самые лучшие. Я могу попросить её сделать для тебя.
— Да! Булочки — это здорово!
— Тебе даже ещё не сказали, что это такое. Как ты можешь считать, что это здорово?
— Суон! Хак грубит!
— Я не грублю! Суон, она опять меня раздражает!
— Вы двое... и что мне с вами делать?
*
— Что-то случилось?
— Суон! Не появляйся из ниоткуда!
— Я и не появляюсь. Я несколько раз окликнул тебя, но... Хак, разве ты не должен быть в карауле прямо сейчас?
— Должен. Я просто задумался кое о чем.
— О моей привлекательности?
— Что? Нет!
— О привлекательности Йоны?
— ...Нет. Суон, чего тебе от меня надо?
— Я просто беспокоюсь о твоем самочувствии. Ты какой-то угрюмый с утра, несмотря на то, как мы проснулись.
— Об этом-то я и думаю. О том, как Йона сказала, что ей нужны только мы. Я знаю, я должен этому радоваться....
— Безумно радоваться.
— Но я не могу думать об обратной стороне. Иногда мне кажется, мы тянем её назад. Она никогда не покидала замок. Тот мир, который она знает, такой маленький. Я хотел бы показать ей больше. Для неё мы — это всё... Никогда бы не подумал, что это слова могут прозвучать как что-то плохое.
— Знаю. Мне тяжело думать, что мы мешаем ей идти дальше. Но сейчас это говорит мой эгоизм — мы делаем то, чего она хочет. Ты и я, мы можем хотеть открыть ей мир, но Йона сама должна захотеть перемен. И я уверен, что этот день близок.
— ...
— Знаешь, Хак, правда в том, что я её не заслуживаю. Или тебя. Не смотри на меня так. Я могу посвятить свою жизнь королевству и людям, но ничем не могу отплатить тебе и Йоне за то, что вы мне подарили. Я даже не знаю, с чего начать, чтобы стать достойным вас.
— Хочу тебя обрадовать, я тоже не заслуживаю вас, — Хак коротко хмыкает. — Может быть, в другой жизни?
Суон едва заметно улыбается.
— Да, может быть, в другой жизни.
@темы:
Шинья,
фанфик,
Хак,
Юн,
Зено,
Джи-Ха,
Су-Вон,
Принцесса Йона,
Ки-Джа,
Ао (белка)