Арты - источники вдохновения, авторов не знаю.



Название: Жемчужина
Автор:  Laora
Бета:  yoaura
Фандом: Akatsuki no Yona
Пейринг/Персонажи: Хак/Йона, Джи-Ха/Ги-Ган, Юн, Ки-Джа, Шинья
Категория: гет
Размер: миди, 4038 слов
Жанр: романс, приключения, капелька ангста
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Хак обнаруживает, что стал младше. И не он один.
Примечание: фик — условный «филлер» после победы над Янг Кум-Джи в Аве; частично альтернативные события

читать дальшеЧто-то изменилось.
Сначала Хак подумал, что гуань дао* стало тяжелее.
Потом понял: с одеждой тоже не все в порядке.
Потом он добрался до воды, оценил собственное отражение и высказался о происходящем красноречиво и метко.
Принцесса Йона вышла из пещеры, где недавно уснула, оперевшись на его плечо, несколькими мгновениями позже. Оставалось только гадать, не услышала ли. Впрочем, вряд ли она поймет, даже если услышит...
Зато кое-что другое не понять Йона просто не могла.
— Хак, — задумчиво сказала принцесса, глядя на него с недоверием, — ты стал... меньше?
Младше, подумал Хак. Не сказать, чтобы его чувства к Йоне были более яркими, когда он был младше — но в те времена он сдерживался с куда большим трудом. Останавливало то, что Йону тогда и девушкой-то едва ли назвать можно было — подросток.
Сейчас она определенно девушка. И они наедине. А он вернулся на пару-тройку лет назад, судя по внешнему виду — вот ведь незадача.
Не нужно было уходить от праздновавших победу над Янг Кум-Джи «пиратов». Хотя, останься они, Йона небось бы еще чего учудила...
Интересно, что может учудить он сам.
— Ты сейчас как когда стал моим телохранителем. — Йона подошла ближе, взяла его лицо в ладони. — Что случилось?
Нужно было высвободиться. Хак так и хотел — но вместо этого накрыл руки Йоны своими. Чтобы отбросить их, вне всяких сомнений.
У нее были очень маленькие ладони. По-прежнему меньше его собственных, а еще — теплые, все в мозолях и шрамах. Он выцеловал бы каждый участок кожи, если бы она позволила.
Действие опережало мысль — Хак поймал себя на том, что уже не просто держится за ладони Йоны. Теперь он прижимал ее пальцы к губам, а сама Йона, стремительно краснеющая, отчаянно пыталась отстраниться.
Конечно, Хак бы ее отпустил, ну разумеется, он все еще владел собой, какие бы коленца ни выкидывал его вздумавший меняться возраст, но как раз тут из-за камней показался знакомый тип с зелеными волосами и замашками записного сердцееда.
Йона Джи-Ха не заметила — она просто проследила за взглядом Хака. Какое-то время Джи-Ха смотрел на Хака и Йону, те — на него.
Потом Джи-Ха согнулся пополам, с очевидным трудом сдерживая хохот.
— Хак... ты...
Желание прибить его на месте было ничуть не меньшим, чем раньше — хотя бы в этом смысле ничего не изменилось.

***

Ги-Ган проснулась от стука в дверь каюты. Уснула она только под утро — не могла пропустить праздник, ясное дело, но возраст был уже не тот, чтобы гулять всю ночь. Хотя возраст — понятие относительное.
Еще какое, убедилась Ги-Ган, с немалым удивлением обнаружив себя на ногах сразу после стука.
— Кто там? — спросила машинально. Голос был ее. И интонации — тоже. Только вот звучал он неуловимо по-другому: резче и в то же время мягче, без старческого скрипа. Очень... молодо.
— Могу я присоединиться к прекрасной госпоже? — Джи-Ха был все так же галантен. Ги-Ган протянула руку к двери, чтобы ее открыть — и замерла.
Пигментные пятна и морщины исчезли, будто их не бывало. Только гладкая, ровная кожа.
Слишком гладкая.
Руки взлетели к лицу в попытке на ощупь убедиться — не затронули ли его изменения. Та же бархатистая упругая кожа, ни морщин, ни чувства дряблости, и волосы — Ги-Ган скосила глаза — волосы тоже изменились. Вернули себе черный цвет.
Да что вообще происходит?!
За всеми размышлениями она совершенно позабыла о Джи-Ха, и напрасно — он вслед за стуком всегда предпочитал входить, если не слышал однозначного «нет». Вошел и на этот раз — дверь отворилась, и Ги-Ган накрыло чувством, которого уже лет тридцать за собой не помнила. Чувством, состоявшим из множества компонентов, которое при желании можно было уместить в две фразы: «Какой обворожительный мужчина. С таким бы я, пожалуй, провела выходные».
Пить надо меньше, подумала Ги-Ган, мысленно разложила реакцию собственного тела на составляющие, а Джи-Ха, стоявшего перед ней, наоборот, «собрала»: она привыкла видеть его прежде всего как личность, негодного мальчишку, который был хорош в бою и знал, как нравиться женщинам любого возраста. Теперь на первый план вышли мелочи вроде глаз удивительного лилового оттенка, с хитринкой, растрепанной челки, уверенного подбородка, широких плеч, плавных движений и волнующего запаха. Ага, еще Джи-Ха был выше ее ростом. Приятнейшее чувство: можно ощутить себя слабой и ранимой, если есть желание... или обуздать чужую силу, стать ее укротительницей.
Собственная реакция была непривычно сильной: влюбленность — влечение тела. И о том, и о другом Ги-Ган успела уже позабыть, как она думала, навсегда.
На то, чтобы взять себя в руки, ушло не более нескольких мгновений. Опомнившись, Ги-Ган испытующе воззрилась на Джи-Ха снизу вверх... и увидела на его лице совершенно обалдевшее выражение.
Возможно, Джи-Ха был удивлен, но непосредственно удивление занимало в спектре его эмоций последнее место. На первом плане было чувство восхищения: так он мог бы смотреть на какую-нибудь писаную красавицу, благосклонности которой отчаянно попытался бы добиться.
Но было еще что-то.
Ги-Ган знала Джи-Ха около двенадцати лет: приличный срок. Она видела его очарованным, увлеченным, влюбленным — и под всем этим всегда скрывалась тревога, желание скорее доставить удовольствие, чем взять что-то для себя. Джи-Ха доставалась только гордость собой, этого ему хватало, это всегда было на первом месте. Те, о ком слишком мало заботятся, либо превращаются в равнодушных ублюдков, либо начинают заботиться сами. Вплоть до одержимости.
После того, как девочка по имени Йона убила Янг Кум-Джи и тем самым спасла Джи-Ха жизнь, Ги-Ган была уверена: он уйдет с ней. Эти двое, во всяком случае, будут заботиться друг о друге, и Джи-Ха сможет отказаться от внешней бравады, сможет поверить, что нужен кому-то — со всеми достоинствами и недостатками.
Именно так он сейчас смотрел на саму Ги-Ган — верил ей, верил в себя, и к этому всему прибавлялось несомненное очарование.
Впору поверить в любовь с первого взгляда... И всего-то нужно было помолодеть лет на сорок, ну надо же.
— Проваливай отсюда, поганец, — знакомый тон пришел на ум легко, стоило сосредоточиться.
Вот теперь во взгляде Джи-Ха появилось некое подобие озадаченности.
— Ка... капитан? — осведомился он осторожно.
— А ты кого ждал? Принцессу Коурен?
— Капитан... — Кажется, Джи-Ха захотелось протереть глаза. — Так вы... с вами произошло то же самое, что с Хаком!

***

— Года три в случае с тобой, — Джи-Ха потыкал пальцем в Хака, наткнулся на нелюбезный взгляд и поспешил отодвинуться, — и лет пятьдесят — в случае с капитаном.
Фантастическая красавица, по виду действительно — ровесница Джи-Ха, может, чуть старше, только фыркнула. Момент, когда она вытащила клинок и направила его на Джи-Ха, от Хака ускользнул — он как раз отвлекся на принцессу Йону. Та не сводила с омолодившейся Ги-Ган восхищенного взгляда, даже щеки покраснели.
Йона была такая не одна. Вся команда Ги-Ган таращилась на своего капитана с неподдельным восторгом. Хак был даже рад: благодаря Ги-Ган на него обращали меньше внимания.
— Хочешь, чтобы я зарезала тебя, раз уж Янг Кум-Джи не удалось? — тем временем светски вопросила Ги-Ган. Джи-Ха, перехвативший ее руку с оружием, ответил самонадеянной улыбкой и... замер, улыбаясь как полный придурок. Держал Ги-Ган он настолько бережно, что она наверняка могла бы вырваться, если бы захотела.
Она и захотела, но чуть позже, чем Хак ожидал. Джи-Ха выпустил ее сразу же, пригасил глупую ухмылку и задал насущный вопрос:
— Что вы для этого делали? — после чего перевел с Ги-Ган на Хака подозрительный взгляд. Наверное, его можно было даже назвать ревнивым.
Что делали... даже не пили вместе, припомнил Хак. На пиру его больше интересовало, как бы Йону кто не обидел. О Ги-Ган он не думал вообще — она, кажется, пила отдельно, в своей каюте.
— Пили саке, — отозвалась Ги-Ган. — По отдельности.
— Что же это за саке, — голос Йоны прозвучал удивленно, — если оно... такое творит?
— Мы всех опросили, — а вот и белый змей подоспел. — Никто больше не изменился.
— Саке ни при чем. — Хак покачал головой. — Я все время пил с кем-то из пиратов.
— Жемчужина, — медленно сказала Ги-Ган.
Все посмотрели на нее с недоумением.
— Вчера, перед тем, как вернуться в свою каюту, я говорила с каким-то торговцем. Он предлагал коснуться волшебной жемчужины, раз уж моя команда спасла его дочь. На удачу. Я коснулась, чтобы он отвязался. А ты? — Взгляд внимательных карих глаз показался обжигающе горячим. В молодости Ги-Ган действительно была очень красива. Хак понимал, почему этот, с замашками сердцееда, так на нее смотрит.
— Жемчужина, — хотелось почесать в затылке. Вчера к Хаку подходило огромное количество людей, всех не вспомнить. Но жемчужина — это не человек, с ней легче. — Кто-то мне ее и правда совал. Тоже на удачу.
— Значит, ты ее трогал, — подвел итог Джи-Ха. Хак пожал плечами и кивнул. — Странно. Потому что я никакого торговца с жемчужиной не помню. А ты, Йона-тян?
Принцесса только головой покачала.
Не вспомнили торговца и остальные — ни пираты, ни отмечавшие с ними горожане. Опрошенные девушки из бывших рабынь тоже не знали ни про жемчужину, ни про ее обладателя.
Потом вернулся Юн, до того занятый сбором трав, осмотрел Хака, Ги-Ган, послушал про жемчужину и заявил:
— Это же из легенды. Про драконий жемчуг.
Джи-Ха и белый змей переглянулись. Несмотря на принадлежность обоих к драконьему роду-племени, о таком жемчуге они слышали впервые.
— О, — задумчиво сказала Ги-Ган. У нее даже голос изменился, отметил Хак, стал более молодым, чем раньше. — Я слышала эту легенду. Просто детские сказки.
Хак фыркнул. Что Джи-Ха прыгает с корабля на корабль, почти летит — это, значит, не сказки, а вот драконий жемчуг — вполне. Сам он уже ничему не удивлялся. Окажись желтый дракон, которого им с принцессой Йоной следовало искать после зеленого, настоящим чудищем — Хак и то бы не выказал изумления.
— Кто съест жемчужину — тот сам станет драконом, — подал голос Шинья. Он говорил так редко и тихо, что можно было забыть о его присутствии. Хотя вот Йона не забывала — она смотрела на Шинью прямо-таки с материнской гордостью, и Хак невольно задумался: не могла ли эта гордость и непосредственность Шиньи привести к...
Хак стал телохранителем принцессы Йоны, когда полностью убедился — ему она не достанется. Свыкся с этой мыслью, задавил даже намеки на ревность — ревновать Йону к Су-Вону было все равно что ревновать ее к солнцу. Разве не лучше смотреть, как она улыбается под его лучами, и хранить от любой тени?
Все это время солнцем была сама Йона — для Хака. А Су-Вон оказался той самой тенью, пусть Йона по-прежнему считала его солнцем, пусть хранила подаренную им заколку, как помолодевшая Ги-Ган, должно быть, хранила память о множестве мужчин ее жизни.
Обжегшись на солнце, разве не естественно потянуться к луне?
Привыкай быть на втором плане, Хак, потерявший клановое имя. Привыкай заново. Утешай себя тем, что без тебя Йона бы не выжила.
Хотя теперь — может, выжила бы. Даже наверняка.
В горах на пути к жилищу Ик-Су сам Хак был бы мертв, если бы не Йона. Янг Кум-Джи стал первым, кого она убила выстрелом из лука — но наверняка не последним. Йона не только постояла за себя, она защитила Джи-Ха. Сам Хак не выстрелил бы точнее.
Принцесса Йона стреляла лучше Су-Вона.
Принцесса была достойна большего, чем стать женой императора — или просто женой; Йона, как Ги-Ган, не принадлежала никому, кроме себя.
Хак понимал это, как и то, что, обучившись у него выживанию, Йона может освободить его от службы. Она ведь говорила об этом — и про своего отца. Что Хак продолжает исполнять приказ императора Ила.
Этот приказ всегда был для него не более чем оправданием.
— Ты тоже знаешь эту сказку, Шинья? — воодушевился белый змей.
— Легенду, — поправил Юн. Как помощнику священника, ему было виднее. — Давайте называть вещи своими именами.
— Коснешься драконьего жемчуга — и станешь здоровее, — продолжил Шинья. — А если положить его в рис... будет много риса.
— Что за драконий жемчуг такой? — Джи-Ха нахмурился. Ему драконье наследие якобы не нравилось.
— Который хранится в сокровищах драконов, — объяснила Ги-Ган. — По легенде, драконы иногда его теряют. А люди находят. Так можно разбогатеть и оздоровиться. Но вот насчет того, чтобы помолодеть... впервые слышу. И почему именно мы?
Хак сам бы хотел узнать ответ на этот вопрос. Старым и больным он вроде не был, зачем возвращаться на несколько лет назад?
Тогда все казалось в разы проще. Будущее виделось спокойным и размеренным — когда император Ил уйдет на покой, его сменит император Су-Вон, любящий муж для Йоны, и Хак сможет навсегда остаться с ними рядом.
С ними — но на ступеньку ниже, всегда в стороне, потому что принцесса Йона — не для того, кому без права рождения было подарено клановое имя, будь он хоть самым гениальным воином в королевстве, потому что любовь не делят на троих, а Йона никогда его не полюбит.
Не полюбит — а жизнь продолжается. Не полюбит — не страшно.
Теперь ему так не казалось. Уязвленное «я», страдания отвергнутого повесы, острое «недостаточно хорош», — впору над собой посмеяться.
Над своей омолодившейся и куда более ревнивой версией.
Над человеком, который еще не смирился: в жизни никогда не случается то, чего хочешь.
— Может, ему так захотелось, — пожал плечами Юн.
— Кому? — Джи-Ха напрягся.
— Дракону. Или кем там был этот торговец... как знать, вдруг мы вправду спасли его дочь? Драконью принцессу там, — Юн подлил «масла» в метафорический «огонь», всмотрелся в их лица и сжалился: — Шучу.
— За такие шутки... — начал Джи-Ха грозно, но вдруг осекся. — Хотя какая разница, кто он. Хороший парень, похоже.
— И вкус у него что надо, ага, — поддержала Ги-Ган не без ехидства. — Нацелился на тех, к кому ты неравнодушен.
— Капитан, — Джи-Ха зарделся, как девица на выданье. Хак глазам своим не поверил. — Не думаю, что даже дракон мог предположить, будто я осмелюсь приблизиться к вам... и не получить лезвие в печень.
— Получить лезвие в печень никогда не поздно. Но вообще-то я имела в виду вон его. — Ги-Ган кивнула на Хака.
— Джи-Ха нравится Хак, — с готовностью подтвердила принцесса Йона. Она улыбалась.
Джи-Ха перевел взгляд с Йоны на Ги-Ган, потом посмотрел на Хака. Вид у него был достойный сострадания.
Хак хмыкнул и поинтересовался у Юна:
— В легенде что-нибудь говорится о том, как избавиться от воздействия этого жемчуга?
Но ответила ему неожиданно Ги-Ган:
— Здесь неподалеку есть остров, совсем небольшой. Когда я только приехала в Аву, его еще называли островом Драконьего жемчуга. Может, мы найдем разгадку там?
— А как же детские сказки? — поддел Джи-Ха.
Ги-Ган повела плечами:
— Морские прогулки полезны для кожи.
На это ни у кого не нашлось что возразить.

***

Хорошая привычка — стучаться. А вот входить сразу после стука — не особо.
Ги-Ган обреченно вздохнула:
— Про лезвие в печень я не шутила.
— Виноват, — сказал Джи-Ха мягко. От его голоса по спине побежали мурашки. Проклятое молодое тело, скорее бы вернуть свое собственное. Уж его-то Ги-Ган, во всяком случае, привыкла контролировать.
Хотя... получить в подарок еще изрядный кусок жизни — это было бы неплохо. Говорят, все старики мечтают о молодости, но никто из них на самом деле не хочет возвращать свои юные годы. Хочется вернуть то состояние, тот запас энергии, сохранив при этом весь жизненный опыт.
Ги-Ган была счастливицей. Но именно она вспомнила про остров Драконьего жемчуга, а ведь могла бы промолчать. И с Хаком ничего бы не случилось — подумаешь, стал чуть младше Йоны. Их отношениям только на пользу пошло бы.
Нет, Ги-Ган не верила в нежданные подарки судьбы. Жизнь научила ее тому, что ничто не дается просто так. Если она получила дополнительные полсотни лет — возможно, кто-то их лишится. Может, это будут дорогие ей люди.
Хорошо бы на острове Драконьего жемчуга что-то прояснилось.
— Пришел выпить со мной? — предположила Ги-Ган. — Как раньше.
Это был бархатный занавес, отгораживающий ее от Джи-Ха — «как раньше». Ненадежная, воображаемая преграда.
Раньше Джи-Ха не подумал бы увидеть в ней женщину, а она не рассматривала его как мужчину. Ее эта часть жизни не интересовала уже лет тридцать, с тех пор, как были убиты ее муж и сыновья.
Старший чем-то напоминал Джи-Ха.
С тех пор прошло много времени: сейчас Ги-Ган с трудом помнила лица своих близких. В памяти появлялись другие лица: ее команда, дорогие ей люди. И Джи-Ха — просто один из них, что бы он ни думал, сын, которому пора отделиться от семьи, отправиться на поиски собственного пути.
В поисках ему поможет Йона, девушка с ясным взглядом и твердой рукой: когда-то Ги-Ган мечтала о дочери.
— На дорогу, вы хотите сказать.
Джи-Ха все еще стоял у нее за спиной, и Ги-Ган не торопилась оборачиваться.
Она не была уверена в том, что сделает, если обернется. Не была уверена в себе — не в Джи-Ха, этот в обращении с женщинами безупречен.
— Прогоняете? Разве не вы говорили «здесь всегда будет твой дом»?
— Говорила. Что бы ты ни учудил, я не передумаю. — Ги-Ган все же обернулась.
Не следовало. Забыла, как это бывает, — а может, никогда так и не было раньше, — недооценила силу нежеланных порывов. Решила, что она сильнее: она, капитан, всегда чтившая стихию, как морскую, так и таившуюся в сердце, и не пытавшаяся ничего ей противопоставить.
Принимавшая стихию как неотъемлемую часть мира.
Ги-Ган поняла, что обнимает Джи-Ха, как не обнимала никогда прежде, — а он стоял неподвижно и, кажется, боялся дышать.
Будь она на пятьдесят лет моложе, его ровесницей — так Джи-Ха, должно быть, мог думать.
Повстречай она его, такого, как сейчас, на пятьдесят лет раньше — так могла бы думать сама Ги-Ган.
Прикосновение к жемчужине, о которой Ги-Ган ничего не знала, уничтожило разницу в возрасте, стерло между ними привычные границы, и все, о чем они могли думать, вдруг разрослось до пугающих размеров. Стало осуществимым.
Стихии невозможно противиться. Тебе ли не знать об этом, капитан Ги-Ган.
Джи-Ха нерешительно протянул руку, дотронулся до теплого металла сережки. Улыбнулся:
— Знаете... говорят, жемчужина рождается, только когда молния ударяет в океан.
— Я-то думала, жемчужина — это песок, угодивший в раковину, — фыркнула Ги-Ган. — Жемчужница пытается вытолкнуть песок, в результате на нем нарастает перламутр — и получается жемчуг. А люди еще считают это красивым. На деле — сплошная заноза. Для жемчужницы. Хотя... знаешь, жемчуг, он... красив по-настоящему. Может, жемчужницы только для того нужны, чтобы...
— Не только, — возразил Джи-Ха. — Ценно то, что есть, а не то, чему кто-то придает ценность. Жаль, что столько жемчужниц вскрывают в поисках жемчуга. Что никто не ценит их самих по себе, как часть мира.
— Глубины океана, — сказала Ги-Ган. — Непредсказуемые и прекрасные. Рассвет над морем. Свет и тепло.
— Если я вас поцелую — вы не передумаете?
— Это время между ночью и днем, несуществующий промежуток. Обещай, что не вспомнишь о нем.
— Я вернусь. Обещаю.

***

— Откуда они вообще пришли, драконы? — пытался разузнать Хак. Белый змей, поминутно зевающий, — все никак не мог отоспаться после тревог за Йону — только плечами пожал.
— В моем селении хранятся предания о воинах-драконах. Не о самих драконах.
— Но если ваши предки выпили драконьей крови...
— Может, это была не кровь, — встрял Юн. Он всегда вставал рано. — Может, они как раз съели по «жемчужине»? И те перестроили... нити их судеб.
— Звучит как полный бред.
— А вот и нет, — заупрямился Юн. — Упоминания об этих нитях очень древние. Что-то в крови, предопределяющее наши поступки. Хотя бы отчасти. Если ваши предки не кровь выпили, а что-то съели... что-то особенное... всему есть объяснение.
— Поэтому ты настаивал, что это легенда, а не сказка? — Хак перевел взгляд на собственные руки, сжимавшие фальшборт.
— Допустим, император Хирью призвал не драконов. Допустим, это были некие... существа. Высшие формы жизни, те, кто жил до нас. Их дары рассеяны по всему миру, — предположил Юн. — Предкам Ки-Джа, Шиньи и Джи-Ха досталась только малая часть, но ее хватило, чтобы сделать их особенными. На самом деле я много легенд про драконов и жемчуг знаю, или про драконов и сокровища, или еще... Ну, что взгляд дракона убивает. Что он может летать. Что его когти способны сокрушить скалу.
— Мы эти способности переняли, — согласился белый змей. — Джи-Ха летает, Шинья смотрит. А я сокрушаю.
— Вы все достаточно сокрушительны, — буркнул Хак. А вот он сам сейчас особой сокрушительностью как раз не отличался — может, против белого змея бы и выстоял...
Против Су-Вона, наверное, нет.
— Но есть другие легенды. — Юн поежился. Морской ветер и впрямь был более чем свежим. — Искупаться в крови дракона — стать бессмертным. Убить дракона — самому со временем занять его место. Получить сокровище, убив дракона — навлечь проклятие на весь свой род. Устремляться к своей мечте — все равно что из карпа стать драконом. Жемчуг — это застывшая кровь драконов, которые ведут небесную битву.
— Кровь... Говоришь, по жемчужине съели? — Хак перевел взгляд с Ки-Джа на Юна.
Юн кивнул:
— В легенде о драконьем жемчуге упоминается, что съевший такую жемчужину мальчик превратился в небожителя-дракона. Шинья говорил об этом.
— Небожителя, — белый змей неосознанно приосанился.
— И о том, что такая жемчужина может дать здоровье и изобилие при единственном прикосновении. Если кто-то владеет такой... если он в самом деле торговец... о нем бы все давно знали.
— А может, он и не торговец вовсе. — Глаза белого змея знакомо вспыхнули. Именно так он всегда смотрел на Йону. — Может, он правда... дракон!
— Думаешь? — Выстроивший достаточно стройную теорию Юн, похоже, все еще сомневался.
— Конечно. Посуди сам: много ли людей получает дары от драконов? «Жемчуг», или кровь, как ни назови. Ты сам сказал, Юн: о таком подарке все бы сразу узнали. Что, если дары драконов вовсе не рассеяны по всему миру? Что, если это драконы, или те, кто жили до нас, называй как хочешь, до сих пор ходят среди людей? И выбирают тех, кому нужно... помочь. Кто этого достоин.
— Но как изменение возраста может помочь? — встрял Хак.
— Помощь Джи-Ха, — предположил Юн. Размышления Ки-Джа ему явно нравились. Вот что значит — быть на одной волне. — С Ги-Ган.
Хак ничего на это не сказал.
— А с тобой... возможно ли, что помощь Йоне? В пророчестве Ик-Су она названа Алым драконом.
— Если речь идет о принцессе, — уточнил Хак.
— О ней. — Белый змей говорил с прямо-таки фанатичной убежденностью. — Она — новый повелитель драконов. Правда, не знаю, чем ты можешь ей помочь.
Хаку очень захотелось проверить, получится ли сейчас побить Ки-Джа, и, может, у него бы получилось — в возрасте чуть младше, чем сейчас, он побил генерала Гун-Те... хоть тот и был ранен в предыдущем поединке.
— Чем ей поможет, если ты станешь младше, — внес ясность Юн, пока дело не дошло до драки.
Вот на это Хак, пожалуй, мог бы ответить. Правда, его изменившиеся мысли скорее помешали бы Йоне, чем помогли, но...
С такой стороны на происходящее он еще не смотрел.
— Ваш товарищ заметил остров, — к ним подошел один из пиратов. — Скоро будем причаливать.
— Товарищ? Пойду посмотрю, как там Шинья, — подхватился белый змей. Для него братство воинов-драконов было священно — удивительный чудак.
Вслед за Ки-Джа ушел и Юн — готовиться к высадке, а на палубу рядом с Хаком поднялась принцесса Йона, бледная с утра, но на диво бодрая. При виде Хака на ее губах появилась сияющая улыбка:
— С добрым утром.
— С добрым, принцесса.
— Хак, ты Джи-Ха не видел? — Йона прямо-таки светилась от счастья. Или от умиления. Даже предположить страшно, что именно вызывало в ней такие чувства.
— Нет.
— А, ну и ладно, — неожиданно легко отступила Йона. Непохоже на нее. Такое впечатление, будто спрашивала, лишь бы спросить. — Ой! — Корабль качнуло, а дальше Хак не особо понял, что произошло: тело действовало само по себе. Вот Йона опасно наклоняется, вот машет руками в попытке сохранить равновесие, а вот — р-раз! — оказывается у него на руках. И она все еще легкая — держать ее тяжелее, чем раньше, но ненамного. А еще она смотрит совсем не так, как прежде, не отводит взгляд, она кажется... польщенной?
— Знаешь, таким... ты мне нравишься ничуть не меньше, чем обычно. — Йона все-таки отвела взгляд, но румянец на щеках выдал ее с головой. Не будь Хак заранее готов ко всему — после таких слов мог бы принцессу уронить.
Хотя нет. К такому он готов не был.
«Ты мне нравишься».
Мозг упрямо отказывался осознавать что-то, кроме этих слов, а Йона молчала, краснела и не спешила высвобождаться, и в какой-то момент Хак понял, что одежда уже не висит на нем мешком, — может быть, за секунду до того, как Йона его поцеловала.

***

— Женщины любят все маленькое, милое и пищащее, — наставлял Джи-Ха кого-то из товарищей. — Ты ей котенка подари. Из тех, которых в Син разводят. Или белку, как вот у этого.
Возмущенный звук стал подтверждением того, что уж пищать-то белка умеет. Потом послышался смех — что эта белка не только пищит, но еще и кусает все подряд, в том числе пальцы неосторожных хватателей, Ги-Ган уже успела заметить.
— Милое и пищащее, значит, — в голосе Хака послышалась нехорошая задумчивость.
— Он ни на что не намекает. — Юн почти рычал. — И вообще — или вы немедленно миритесь, или остаетесь без ужина.
— Я с ним не ссорился, — возмутился Джи-Ха. — Просто он спросил, почему капитан не выходит из каюты...
— А ты — почему Йона краснеет, как только его видит. «Милое и пищащее», ха! Вы друг друга стоите. Жалко, что мы так и не узнали про жемчужину...
— В любом случае, ее действие закончилось. Кто бы мог подумать — для этого достаточно было всего лишь причалить к острову Драконьего жемчуга! — вдохновенно сказал еще кто-то, вроде бы Ки-Джа. — Как сон, правда?
Ги-Ган усмехнулась. Затянулась любимым табаком, поудобнее устраиваясь в кресле.
Им предстояло вернуться в Аву.
А потом Джи-Ха уйдет с Йоной и остальными, как положено.
— Не сон. — В его голосе прозвучала нотка, которой Ги-Ган предпочла бы не слышать. — Скорее, шанс... что-то понять. Может, остров ни при чем. Достаточно было...
Джи-Ха не договорил, а переспрашивать никто не стал. Попробуй кто-то из команды сплетничать — Ги-Ган утопила бы их собственноручно.
— А я-то думал, ты скажешь — если это сон, пусть бы он длился вечно.
Одного, пожалуй, утопить все-таки придется.
— Молчи уже, представитель милого и пищащего.
— Пукью!
— Ао, эти два кретина, которые сегодня останутся без ужина, имели в виду не тебя.
— Ужин!..
...Он вернется.
А пока — жизнь продолжается.

* Гуань дао

@темы: Шинья, фанфик, фанарт, Хак, Юн, Джи-Ха, Принцесса Йона, Ки-Джа, Ао (белка), Ги-Ган