Не больно.

[akatsukinoyona]

Название: Не больно
Автор:  Рагни Алькари
Бета:  агрессивная самочка Росомахи
Размер: драббл, 756 слов
Пейринг/Персонажи: Дже-ха, мельком Гаро, Гиган, Йона
Категория: джен
Жанр: драма, психология
Рейтинг: G
Краткое содержание: Бойтесь исполнения своих желаний.
Разрешение на размещение: получено

— Не больно, слышишь?

Впервые он говорит это в шесть — когда впервые сбегает, а после чужая ладонь впервые по-настоящему, с силой, с размаху впечатывается в щёку.

С этого дня жизнь становится маленьким адом. Не то, чтобы раньше она была радужной, но всё же… немного приятнее?

«Мне не больно», — он повторяет это как мантру, как заклинание. Раз за разом, ещё и ещё, лишь бы только в конце концов заработало.

Ему шесть с половиной, он лучше умрёт, чем позволит себе распустить сопли из-за какой-то затрещины. Неважно, что от неё переливчато звенит в ушах, и на мгновение перед глазами всплывают цветные переплетающиеся кольца. Пройдёт. Не впервой. Не такое уже проходило.

Не больно.

Дурацкая мантра полезна, как, скажем, молитва о плодородии, которую распевают жрецы по весне на торжественном празднике нового солнца.

Богу, кем бы он ни был, плевать на молитвы и на деревню Рёкурю. И на самих Рёкурю тоже плевать. Хотя их он, быть может, от всей души ненавидит, иначе как объяснить жизнь на привязи и смерть задолго до старости? Чем они заслужили?

— Не больно. Нисколько не больно, — он зло, еле слышно шипит это, нервно дрожа и баюкая у груди странно хрустнувшее запястье. Не больно так, что хочется биться затылком о стену. Не стоило так дёргать цепь. Вниз по щекам густо катятся, капают с подбородка на руки противные горько-солёные капли. Мутно-серые почему-то.

— Не больно! — бормочет, выкрикивает, бросает он через плечо. Вновь и вновь. Без конца и без края. Назло никак не желающему уйти в мир иной предыдущему Рёкурю, назло синякам и разбитой губе, назло неудачному приземлению при неудачном побеге и вывихнутой лодыжке, назло цепям, кандалам и вечно ссаженным о них запястьям. Назло богам и драконам. Назло деревне. Миру. И себе.

Совсем не больно.

Пусть не волшебное заклинание, зато девиз неплохой. Если б только ещё он хоть чуточку помогал.

Годы мчатся стремительно, однообразно, и всё остаётся по-прежнему. Запястья ломит, ушибы сходят до отвращения медленно, его предшественник перетекает из тихой апатии в бурную ненависть и обратно, однажды ломает ему два ребра, и с того дня бьёт чуть реже и аккуратнее. Не то чтобы стылую ярость медленно умирающего дракона сложно было понять. Скорее уж, наоборот — но это делает жизнь только хуже.

Мне. Не. Больно.

Проклятая мантра, конечно же, по закону иронии бытия, начинает работать тогда, когда больше не надо. Когда хочется то ли смеяться, а то ли плакать, когда в ушах свистит ветер, и стрелам, бессильно пущенным вслед, не догнать, не достать, не сбить с крыла. Когда тонкая нить опостылевшей давным-давно, ставшей пару мгновений назад такой важной и нужной связи с предшественником тихо рвётся, и он понимает, что это должно быть, обязано быть ужасно болезненно, но почему-то — нет. И от этого кровь стынет в жилах.

Совсем не больно.

Насмешка судьбы восхитительна до омерзения. В первом же городе он нарывается и огребает красивый лиловый фингал на скуле и длинную царапину тупым ножом вдоль бедра. Боли нет. Только лёгкое ощущение саднящей кожи и знание тела о повреждении. Ему бы радоваться, но вместе с болью уходит какое-то важное чувство, которому он не находит названия. Знает только, что без него странно холодно и угнетающе пусто.

Почти год проходит, прежде чем он догадывается, что боль — это жизнь. Которой в нём, видимо, не осталось.

Ещё через год он впервые шагает на палубу корабля и тем же вечером огребает неласковый подзатыльник от капитана.

И замирает. И обалдело таращится. И улыбается как больной.

Потому что сквозь морок привычного равнодушия вдруг тонко-тонко, едва ощутимо проклёвывается боль. И он впервые за долгие годы чувствует себя почти живым. Почти секунду.

Со стороны это кажется, наверняка, очень странным. Не зря же дурацкие прозвища липнут к нему как репьи. Но ему глубоко наплевать. Не объяснять же каждому, что настоящей боли он так и не ощущает. Лишь отголоски, которые сложно назвать неприятными — слишком смешная цена за мгновения точного знания, что ты жив.

Годы мчатся на удивление быстро и весело. Пять, семь, десять. Одиннадцать.

Совсем неплохо.

А после — приходит смешная отважная девочка с красными волосами. И он уходит за ней, ни о чём не жалея.

— На самом деле ты ведь не извращенец, — внезапно не спрашивает, а утверждает она однажды. И смотрит искоса, очень внимательно и пытливо.

Желания свести всё к шутке почему-то не возникает. Он улыбается и говорит честно:
— На самом деле мне просто не больно. Ну… разве что совсем чуть-чуть.

Девочка долго думает и неуверенно кусает губу:
— Я бы сказала, что очень завидую, но отчего-то мне кажется, что не стоит.

— Не стоит, — кивает он. И вот теперь ухмыляется и выразительно поводит бровью: — А то тебя тоже будут звать извращенкой.

Она смеётся.

И он замирает. Неверяще.

Потому что вдруг чувствует себя живым.

И это впервые совсем, абсолютно не больно.